Полицейский Сергей Римский уволился из УМВД вскоре после зимних акций протеста. На митинг 21 апреля он пришел снимать нарушения полицейских, чтобы затем помочь в судах задержанным протестующим. Вскоре после акции Римский стал фигурантом уголовного дела об оскорблении представителя власти. ОМОН, сотрудники Центра «Э» и СК пришли к бывшему коллеге с обыском, чтобы найти «секретные документы», которые Римский якобы хранил после службы.
В полиции я работал с 2015 года, начинал сотрудником патрульно-постовой службы. На момент увольнения 2 февраля 2021 года был инспектором организации службы в ИВС. Пять лет в полиции оказались для меня достаточными, чтобы понять, что система из себя представляет. В 2019 году я увидел, с какой жестокостью силовики разгоняли протестующих в Москве, и понял, что буду двигаться в сторону увольнения. Затем — принятие поправок в Конституцию, уничтожившее надежду на то, что хоть какие-то общественно-правовые институты у нас работают. Отравление Алексея Навального, его задержание после возвращения в Россию и подавление январских протестов убедили меня окончательно.
Еще до увольнения я активно вел соцсети, высказывался на острые темы. Руководство УМВД Ивановской области это, конечно, не радовало. Полицейский же существо молчаливое. Но даже по окончании службы в прямую конфронтацию с ивановскими силовиками я не вступал.
21 апреля в Иванове проходил митинг за освобождение Навального, я решил сходить на протест, чтобы фиксировать нарушения со стороны правоохранителей и затем помогать в судах протестующим. Около часа я снимал задержания на телефон, пока начальник УМВД, присутствующий на акции, не дал распоряжение своему подчиненному Александру Чиненову, который сейчас проходит потерпевшим по моему делу, задержать меня.
Чиненов подошел к двум «космонавтам» и сказал им «хватать» меня и «решать вопрос с видеозаписями с телефона». Я успел отойти от полицейских метров на десять, как они резко подлетели со спины, схватили за руки и потащили в автозак. Один из силовиков попытался выбить из моих рук телефон, но попал по стабилизатору, на который крепился телефон, и переломил его пополам. Меня затолкали в автозак, я успел сказать Чиненову, что его действия незаконны и я буду их обжаловать.
Дверь захлопнулась, меня посадили в «стакан» — крошечную одиночную кабинку в автозаке. Полицейский Чиненов остался на улице. В «стакане» я успел пробурчать себе под нос, какой беспредел творили силовики. Все это время телефон продолжал снимать, у меня не было времени выключать камеру.
Меня и других задержанных доставили в ОВД «Ленинский». Я не ожидал такого от бывших коллег, но они решили у меня одного провести личный досмотр, изъяли все вещи, в том числе телефон и даже паспорт.
Пока я ждал составления протокола, полицейские скачали с телефона запись моего задержания и удалили все видео. Эта запись, которая была только у полицейских, каким-то образом попала в местный телеграм-канал. Как я узнал потом, некий анонимный заявитель увидел этот пост и обратился в Следственный комитет с заявлением о том, что якобы Сергей Римский оскорбил сотрудника правоохранительных органов Александра Чиненова (по версии следствия, он оскорбил Чиненова на видеозаписи — прим. ОВД-Инфо).
Через пару дней после задержания мне позвонил следователь и рассказал о материалах доследственной проверки в отношении меня. Месяц следствие молчало, и я ничего не знал о деле вплоть до дня обыска. 22 мая, в день, когда я планировал выйти на экологическую акцию, в 6:30 ко мне в квартиру ворвались четыре автоматчика, два «эшника», следователь и эксперт. ОМОНовец оттеснил меня щитом к стене, следователь зачитал постановление об обыске по делу об оскорблении представителя власти (ст. 319 УК). Обыск занял часа два. Изъяли всю технику: ноутбук, два телефона, жесткие диски, флешки, даже электронную фоторамку девушки.
Обыск следователь мотивировал так: сотрудник Центра «Э» составил рапорт о том, что я веду канал на YouTube, снимаю ролики в «импровизированной студии в квартире» и могу дома хранить секретные документы, которые у меня якобы остались после службы.
Обыск следователю ничего нового для дела не дал, только нервы мне подпортили. Обвинение против меня строится на заявлении анонима о ролике, загруженном неизвестными в телеграм-канал, и показаниях задержанного, находившегося со мной в автозаке. Кроме меня, в машине 21 апреля находились трое протестующих. Двое сидевших ближе ко мне заявили следователю, что никаких оскорблений от меня не слышали. А третьего задержанного допрашивали уже несколько раз, и с каждым допросом он рассказывает все больше деталей. Возможно, на него оказывают давление, но точно я сказать не могу. Со времени моего задержания прошли уже три месяца, а свидетель обвинения продолжает вспоминать все больше и больше.
