В субботу прошли акции в поддержку Юлии Цветковой — ЛГБТ-активистки из Комсомольска-на-Амуре, которую обвиняют в распространении порнографии. В Москве задержали 40 человек. Одной из задержанных Дарьей Жирновой хотели вменить участие в несогласованной акции, но из ОВД вовремя вынесли сумку с ее плакатом, и Жирнову обвинили только в «нарушении самоизоляции». ОВД-Инфо записал ее рассказ.
Я пришла на акцию. Там уже стали собираться активистки, стоял один автозак, была полиция и пресса. Когда первая девушка развернула плакат, к ней тут же подошли сотрудники прессы и два полицейских. Сначала мы подумали, что у нее просто спросят паспорт, но они увели ее в автозак. Другие девушки разворачивали плакаты на пару секунд, и их тут же вели в автозак.
Мы поняли, что плакаты никому нормально открыть не дадут, так что мы сели вокруг памятника и просто сидели, ничего не кричали. Но нам говорили, что наша акция не согласована. Приехал второй автозак, начали забирать уже всех. У меня плакат был свернут в сумке, но ко мне подошли две девушки [из полиции] и попросили пройти с ними.
Когда я зашла в автозак, помимо меня, там было еще три девушки и один парень. Автозак постепенно заполнялся. Практически все, кого туда сажали — это были активистки, которые не успели развернуть свои плакаты. Парня в итоге вывели. Он был с одной из девушек, которую, как я поняла, посадили в другой автозак. Парень за нее заступился, его тоже забрали. Как я поняла, так как он был представителем прессы, полиции не хотелось иметь с ним проблем. Его вывели [из автозака], хотя он говорил, что хочет поехать оформляться.
Нас в автозаке набралось 18 человек, и мы поехали в ОВД «Красносельский». Мы минут 15 сидели в автозаке [перед ОВД], ждали чуда. Но нас по одной стали заводить в участок, забирали паспорта, заводили в кабинет с партами, где мы сидели все оставшееся время. С нами был сотрудник полиции. Оформляли всех по очереди, я была одной из последних.
Меня завели в кабинет, где сидели сотрудники [полиции] и адвокаты. Мне, как и всем, вменили нарушение самоизоляции, и хотели еще 20.2 [КоАП] часть 5 — нарушение правил проведения акции.
В ОВД «Красносельский» были 18 человек из нашего автозака и еще две девушки, которых привезли позже. У одной была 20.2 часть 8 — повторное нарушение [правил проведения акции] (ей дали 20 суток — ОВД-Инфо), еще у троих была 20.2 часть 5. Эта же статья должна была быть и у меня, хотя особо никто не понимал почему: плакат я не разворачивала.
Адвокат спросил, как меня задержали. Я сказала, что просто сидела и меня забрали. Адвокат спросил полицейских, почему тогда у меня 20.2. Сотрудница [полиции]: «Есть видео, где ее жестко задерживают». Я: «Нет, я зашла с сотрудницами, никому не сопротивлялась». Сотрудница полиции показала видео. Я спросила, не смущает ли ее, что на видео я одета по-другому? Надеюсь, девушке [с видео] повезет, и ей статья не достанется, если нас с ней перепутали.
Сотрудница: «Ну да, действительно… Сейчас я найду фотографию, где вы с развернутым плакатом». Она нашла фотографию, где я сижу с сумкой, а в ней плакат. «Сумка! Она лежит в другом кабинете, мы возьмем ее и приобщим плакат к делу», — сказала сотрудница.
Тогда один из адвокатов написал девушкам, которым отдали паспорта, но они еще не ушли, чтобы они унесли с собой эту сумку. Они так и сделали. Сотрудница пошла за сумкой, а сумки уже не было. Она вернулась и сказала, что опять будет искать мои фотографии с плакатом. «Такой фотографии не существует, я плакат не разворачивала», — ответила я. Она: «Почему вы так резко реагируете?» «Не знаю: вы хотите мне статью вменить», — ответила я.
Фотографию она так и не нашла. Сказала: «Ну ладно, вы можете не подписывать [обязательство о явке в ОВД для составления протокола по 20.2 КоАП], но на этом ничего не закончено». Что не закончено — непонятно. Наверное, она просто очень расстроилась. Меня отпустили, вменили только «несоблюдение самоизоляции».