С 2013 года националист Вячеслав Мальцев обещал своим сторонникам революцию. Она должна была случиться 5 ноября 2017 года. Но летом на политика завели уголовное дело, и он уехал во Францию. Тем не менее, в назначенный день участники движения Мальцева «Артподготовка» вышли на главные площади городов. Тогда ОВД-Инфо насчитал не менее 448 задержаний по всей России. Одной из задержанных оказалась пенсионерка из Смоленска Татьяна Пришанова.
«Профилактическое общение» до начала акции
В Смоленске я была единственной, кто перед 5 ноября в местных группах в соцсетях публиковал обращения Мальцева и призывы выйти на референдум на центральную площадь. Активистов штаба Навального хорошо приструнили еще 7 октября. Координатор даже отсидел восемь суток в камере с круглосуточно включенным светом.
Я живу одна, мне 67 лет. Никто из моих родственников не работает в госструктурах. 3 ноября мне в соцсетях написал в личку доброжелатель, посоветовавший прекратить противоправную деятельность, якобы она может плохо отразиться на моей карьере. Явно поленился заглянуть на страницу и посмотреть возраст. Я его забанила. Днем мне позвонила женщина на домашний телефон, хотя я номер в сетях не публиковала. Назвала меня по имени-отчеству, представилась помощником прокурора Заднепровского района. Это не мой район. Она сказала, что по требованию ФСБ обязана провести со мной беседу. Я ей ответила: «Стара я к вам ходить», — и не стала разговаривать. Через пару часов опять позвонила женщина с тем же приветом уже из прокуратуры моего, Ленинского района. Получив стандартный ответ, обещала обеспечить мне насильственный привод. Вечером ко мне в дверь стучали, но я не открыла.
Задержание
4 ноября я из дома не выходила, а 5-го не пойти не могла, раз сама призывала. Не сомневалась, что арестуют. Пробралась к месту окружным путем. Потом подполковник попрекнул: «Какая же вы старая, если пешком сюда пришли?». На месте уже ждал соратник с примкнувшим к нам школьником. Мальчик узнал нас по значку с Навальным. Мы пошли на площадь.
Нас задержали через несколько шагов недалеко от здания мэрии. Подошли несколько человек в штатском, уже знакомых по задержаниям на прогулке 7 октября. Я сразу отошла к краю тротуара, вытащила поролоновый коврик, села и сказала, что я не отказываюсь пойти в ОВД, но мне плохо. Идти я не могу, если хотят, пусть несут. Майор Центра «Э» Николаев и подполковник отдела полиции по охране общественного порядка вызвали патрульную машину. Я развернула маленький плакатик «Прекратить вырубку Соловьиной рощи» и стала ждать.
Подъехала машина. Двум молоденьким полицейским было велено отнести меня в нее на руках. Я их предупредила: у меня хрупкие кости, если они меня уронят, я что-нибудь сломаю. Сначала нас собирались везти в ОВД подальше от центра, как сказали моему соратнику. Он сразу позвонил адвокату штаба Навального. По дороге передумали и привезли в отдел поближе.
Там я заявила, что мне плохо, и пусть мне вызовут скорую помощь. Сказала свою фамилию, адрес, а от дальнейших показаний отказалась, взяла 51-ю статью Конституции. Соратник сделал несколько звонков: дежурному прокурору, еще куда-то и сказал, что нас задержали без причины, а его спутница старая и с больными ногами, не может идти, а ей пытаются инкриминировать сопротивление сотрудникам полиции. Полицейские поймали на улице свидетеля, и он поставил свою подпись под протоколом. Статья 20.2 КоАП (нарушение порядка проведения публичного мероприятия). Протокол я отказалась подписать, сославшись на отсутствие очков.
Медицинская помощь
Врачи «скорой» измерили мне давление. Оказалось 180 на 90. Они потребовали отдельное помещение для снятия кардиограммы. В отделе отказались и предложили эту процедуру проделать прямо в «обезьяннике» при всем честном народе, уверяя, что на такую старуху никто пялиться не будет. Пришлось заголить грудь. Уложили меня на три стула, в среднем не было сиденья, и сняли кардиограмму. Дали таблетку, велели рассосать и опять померяли давление. Убедились, что на 10 единиц давление меньше стало.
После этого врач сказала, что обязана предложить мне госпитализацию. Минут 20 полицейские куда-то звонили и спрашивали совет. Потом меня повезли в больницу. Медсестра сразу сказала, что раз со мной охранник не поехал, из больницы меня отпустят. Там меня продержали подольше, потом дежурный врач прямо спросил, куда я пойду, не вернусь ли на площадь. Я заверила, что мне после таблетки, данной врачом «скорой» плохо, мне б до дому добраться.
После этого я лишь один раз поговорила с майором Бондаренковым по телефону. Сказала, что завтра утром прийти не могу, плохо себя чувствую. Он заявил: «Я сейчас приду проверю». Около восьми вечера был стук в дверь, я не открыла.
С тех пор несколько раз звонили с разных номеров и стучали в дверь. В восемь утра или в восемь вечера, я не отвечаю на звонки с незнакомых номеров. Дело не в штрафе — полковник обещал 20 тысяч рублей — мне его помогли бы оплатить, возможно. Но координатору штаба Навального Андрею Волобуеву тоже обещали штраф, а судья определил ему восемь суток ареста. А наших судей я знаю, была на трех политических процессах, они руководствуются исключительно указаниями «сверху».
