Член Общественной наблюдательной комиссии по контролю за местами лишения свободы в Оренбургской области Альбина Мударисова рассказывает о посещении исправительной колонии № 3, в ходе которого она столкнулась с различными препятствиями. Вместе с другим членом ОНК они собирались встретиться заключенными, которые ранее сообщали правозащитникам о фактах вымогательства, угроз и избиений в колонии, а также рассказали о других заключенных, для которых жестокие избиения закончились летальным исходом. К вымогательству, угрозам и избиениям, по словам заключенных, причастны как другие заключенные, так и сотрудники ФСИН.
Мы уведомили УФСИН о нашем визите, как того требует закон. Утром в день посещения исправительного учреждения от председателя ОНК Александра Егорова поступил телефонный звонок. Егоров сообщил, что в ИК-3 нас не пропустят, потому что у них «усиление» и «приехала коллегия или комиссия с проверкой». Как все эти мероприятия могут повлиять на недопуск членов ОНК, непонятно. Закон предусматривает ряд обстоятельств, по которым члены ОНК могут быть не допущены, но то, о чем предупреждал председатель ОНК, в этот перечень не входит.
Несмотря на всякие «предупреждения» решено было ехать в Новотроицкую колонию. Вячеслав Дюндин выехал из Орска, я из Оренбурга.
Выяснилось, что никаких «коллегий» или «комиссий» у них нет, не было и не планировалось.
Однако нам сообщили, что нас не пропустят. Версии у каждого суслика, который в поле агроном, были разные: «начальство не пришло с обеда», «проводятся вводные» (сотрудники колонии пояснили, что это режимные мероприятия, когда отрабатывают какие-либо учения; на вопрос, какие учения, был ответ «перед нами начальство не отчитывается!»; по словам Мударисовой, никакие учения не могут являться основаниями для отказа членам ОНК в допуске к заключенным — ОВД-Инфо) и прочий бред. Мы прекрасно понимали, что руководство на месте, никаких мероприятий у них нет и нас просто обманывают.
Мне все это надоело, и я решила подняться к руководству на второй этаж. Тут выбежал дежурный из своей каморки и, расставив руки в разные стороны, заорал: «Не пропущу!» Так он некоторое время пребывал возле турникета, чтобы никто не смог проверить, на месте руководство или нет. Кто-то дежурному сделал замечание, что тот находится вне своего места службы, на что он ответил: «А что, не видно, я тут с людьми борюсь!»
В конце концов «борец с людьми» занял свой пост, и к нам спустилась секретарь, которая также не внесла никакой ясности. Шел второй час ожиданий. Мы прекрасно понимали, что нас не пропускают неспроста. После наших телефонных звонков представителям УФСИН и областной прокуратуры руководство ИК-3 сразу вернулось на свои рабочие места и прекратило проведение всех «вводных».
Нас «любезно» пригласили «на зону». В планах было встретиться с пятью осужденными. С тремя мы переговорили, остальных двух приводить отказались, потому что у них «просчет» (проверка, все ли осужденные на месте — ОВД-Инфо). Мы решили, что просчет не вечен, и сообщили, что будем ждать. Ждали дольше часа. Во время ожидания мы решили осмотреть помещение, в котором проводили беседы с осужденными, на наличие микрофонов и пр. аппаратуры. В одном из выдвижных ящиков обнаружили предмет, напоминающий заточку.
Через час ожиданий и длительных споров с администрацией нам все-таки дали возможность переговорить с другими осужденными.
Выйдя из ИК-3, мы направились к моему автомобилю. Я села за руль и сразу почувствовала, что машина отказывается ехать. Проехав кое-как метров 100 я поняла, что у меня проколото колесо.
Убедившись в этом визуально, вызвала специалистов местной шиномонтажки. Несмотря на то, что услуги по выезду они не оказывают, услышав мою историю о проколотом колесе и необходимости ехать домой в Оренбург 300 верст, согласились приехать и помочь. За выезд и смену проколотого колеса на запаску ребята отказались брать деньги.
Я очень благодарна им за оказанную помощь и за такое человеческое отношение к чужой проблеме. Приехать на помощь к чужому человеку в нерабочее время и отказаться от денег за проделанную работу — это дорогого стоит! Еще не могу не сказать о том, что когда мы искали выход из этой ситуации и, еще не было договоренности с шиномонтажкой, Вячеслав Дюндин позвонил Руслану Исмагилову (директор управляющей компании «Новый город», активист партии «Яблоко» в Орске — ОВД-Инфо), чтобы узнать номер телефона какого-нибудь шиномонтажа. Руслан, не раздумывая, сразу предложил приехать на помощь, и это в день его рождения! Руслан! спасибо вам за вашу отзывчивость и ваше небезразличие!
Так вот продолжу свою историю: когда ребята из шиномонтажки продиагностировали колесо, удивились: «И кому могла насолить такая милая девушка?!" Выяснилось, что колесо проколото острым предметом (что-то типа шила) с наружней стороны (сбоку) колеса. Я сразу поняла, чьих рук это дело, и вспомнила о целом учреждении «борцов с людьми»…
Комментарий Вячеслава Дюндина, члена ОНК, посещавшего колонию вместе с Альбиной Мударисовой:
Прокол был округлой формы, размером сечения совпадающий с заточкой, обнаруженной нами в комнате для встреч с осужденными (на фото). Комната эта расположена прямо напротив дежурной части. Полагаю что между заточкой и проколом есть связь, если не прямая, то косвенная. Нет сомнений, что это сделали сотрудники колонии.
P. S. Альбина Мударисова пояснила ОВД-Инфо, что не стала писать заявление о проколотой шине сразу, поскольку, когда шиномонтажники закончили работу, было уже девять часов вечера, а впереди ее ждала дорога до дома в 300 километров. «А вообще мой автомобиль стоял на парковке ИК-3. Знаю, что там есть видеонаблюдение. В ИК-3 с просьбой предоставить видео я не обращалась, поскольку уверена, что инициатором этой пакости была администрация ИК. И если бы я просила видео, они бы точно его удалили. Хотя уверена, что они сразу это сделали, и без моих „подсказок“», — сказала правозащитница.