Всю неделю в Беларуси проходят беспрецедентные протесты против фальсификации президентских выборов. Тысячи демонстрантов жестоко избиты и задержаны. «Весна» — одна из крупнейших правозащитных организаций страны, помогает арестованным, собирает информацию и консультирует родственников. Александр Литой поговорил с Натальей Сацункевич, представительницей «Весны».
— Как сейчас построена ваша работа?
Сейчас — в круглосуточном режиме. Волонтеры помогают обрабатывать информацию, поступающую из разных каналов (у «Весны» работает телефонная горячая линия, также есть связь через несколько мессенджеров — ОВД-Инфо). Избиения сотен задержанных — беспрецедентная для нас ситуация. Судя по показаниям, которые мы получаем — регулярно избивали в Центре изоляции правонарушителей и изоляторе временного содержания Минска, избивали сотрудники в форме, с применением дубинок. Вместе с международными организациями против пыток мы документируем эти свидетельства. Помогаем обращаться в Следственный комитет с жалобами на эти действия. Рассказы о пытках настолько ужасны, что мне даже сложно это вообразить.
— Как вы производите подсчет задержанных? Вы публикуете открытые списки?
Да, мы публикуем открытые списки. Главный источник информации — родственники, которые ищут своих близких. Правоохранительные органы и государство в любом виде не дают никакой информации [об административно задержанных]. МВД, например, 9 августа сообщило, что задержано около трех тысяч человек, но где они — не говорится.
Большинство людей, которые ищут своих близких, находятся в ужасной ситуации. Они стучатся везде, им нигде не дают информацию. (На момент публикации интервью власти Беларуси начали массово отпускать задержанных — ОВД-Инфо). Чтобы исключить самое плохое, — если в отношении задержанного есть уголовное дело — с родственниками обычно связываются следователь или дежурный адвокат. МВД утверждает, что на данный момент возбуждены уголовные дела в отношении примерно ста человек. Какую-то информацию можно получить в больницах, в скорой, куда попадали серьезно пострадавшие. То есть если не звонил следователь и нет информации из больниц, скорее всего, задержанный здоров и на него не возбуждено дело. Есть люди, которые с 9 августа не знают, где их родные.
— Почему не говорят, где находятся административно задержанные?
Предполагаю, это такой механизм работы правоохранительных органов, в котором нет никакого уважения к людям, человек не является субъектом реализации своих прав. Ну и это дополнительный фактор устрашения: если твой родственник, знакомый «ушел и не вернулся», ты подумаешь, надо ли выходить, вернешься ли ты.
— При массовых протестах в Москве возникает ощущение, что МВД близко к коллапсу, когда сталкивается с задачей оформить, например, тысячу задержанных.
У нас то же самое. Районные отделы не справляются с таким наплывом. По белорусскому закону задержанного можно держать три часа, а затем надо или оставлять до суда, или отпускать. В дни массовых задержаний срок [оформления] увеличивается до 5-8 часов. Есть истории людей, простоявших всю ночь во дворе РОВД лицо к стене. Или задержанные сидят в актовых залах отделов. [Были] супер-перенаселены Центр изоляции правонарушителей и ИВС в Минске. Некоторых задержанных судили не в Минске, а в небольших городках рядом. Там еще больше нарушений, чем в Минске.
— Чем вы можете помочь обратившимся к вам людям?
Большинство не знают, что делать. Мы можем, объяснить, что в принципе с задержанным могло случиться, а также что сейчас нужно делать. Можем помочь обжаловать действия милиции на юридическом уровне, можем составить заявление о преступлении в случае избиения задержанного. Важно показывать системе, что она нарушает свои же законы. Некоторые задержанные 9 августа уже вышли со штрафами. У большинства людей нет на руках решений судов и понимания, что их можно обжаловать. В большинстве случаев это были выездные суды (то есть проводившиеся прямо в изоляторах — ОВД-Инфо).
Появляется много инициатив взаимопомощи — например, помогающих искать адвокатов. By Help — они появились еще в 2017 году, во время протестов против «налога на тунеядцев» — сейчас собрали более миллиона долларов на помощь раненым, а также на выплату штрафов.
— Фигурантам уголовных дел вы помогаете найти адвокатов?
С адвокатами сложно. В Беларуси они очень ограничены в правах, участие адвокатов в административных делах не гарантирует ни снижения штрафа, ни отсутствия суток [административного ареста]. Этим летом адвокатов перестали пускать к задержанным по административным делам. Говорят: «У нас коронавирус». При этом по телевизору говорят, что коронавирус уже победили. И не нужно забывать, что после президентских выборов 2010 года большинство адвокатов, которые защищали кандидатов в президенты и активистов, против которых были возбуждены уголовные дела, лишены лицензий и права на профессию. Это большой фактор риска и страха для адвокатов.
— Какие цели ставит «Весна»?
Очевидно — защита прав человека в Беларуси. Распространение информации, помощь конкретным людям, кампании, которые помогают менять ситуацию.
— У «Весны» есть постоянные сотрудники или только волонтеры?
У «Весны» есть члены организации, филиалы в 16 городах Беларуси, три офиса в Минске, очень большое количество волонтеров. Например, анкету кампании «Правозащитники за свободные выборы» заполнили примерно 1400 человек, из них 800 дошли до фактического наблюдения за выборами. В моменты пиковых нагрузок [по другим кампаниям] у нас участвуют сотни людей. В Беларуси большой запрос на помощь в сфере прав человека. Направлений деятельности у нас несколько: юридические консультации, написание жалоб, мониторинг выборов, кампания за отмену смертной казни, аналитическая, просветительская и образовательная деятельность.
— Сталкивается ли «Весна» с давлением?
В 2003 году «Весна» была лишена регистрации, в 2011 году на председателя «Весны» Алеся Беляцкого было заведено уголовное дело — он сидел реальный срок якобы за уклонение от уплаты налогов в особо крупном размере. В 2017 году в наш офис ворвался ОМОН и без причины на три часа задержал более 50 участников встречи с волонтерами. Регулярно подвергаются преследованиям и административным арестам наши наблюдатели, региональные представители. О том, что нашим сотрудникам может угрожать сейчас, пока сложно сказать.